ув. администрация, логин для авторов не срабатывает(( от автораНу, автор искренне надеется, что первый раз получился, по крайней мере, не самым обычным. Первый раз и не по пьяни соблюдено) А вот раскладка нет. Автор надеется, так же, что не совсем разочарует заказчика
Исполнение 1, 1/2
1073 словаПальцы подрагивают совсем чуть-чуть, когда он расстёгивает ширинку, чтобы сунуть, наконец, руку в форменные штаны. Сексоголик – это не заболевание, не диагноз, для него это просто образ жизни. Он не стягивает трусы, только запускает руку под бельё, совсем немного сжимая собственные член. Он думает, что если у гения и должна быть слабость – то это почти благородный вариант. Пристрастие к наркотикам или адреналину куда губительнее, опаснее. Правда, вот уже вторую неделю он пытается понять одну вещь: где был его гениальный мозг, когда он подписывался на пятилетнюю миссию в космосе? В городе было проще. В городе всегда проще, особенно во Фриско, где у него так и не закончились неопробованные ночные клубы. Где всегда можно было вырваться, всегда удавалось с лёгкостью отыскать желающих помочь ему снять напряжение. Мужчины, женщины, мальчики и девочки из колледжей – как отдельное удовольствие. Он любил секс во всевозможных его проявлениях: бездумный трах в узкой кабинке туалета, нежный, медленный, вытягивающий все соки и мастерство секс в просторной постели вдовы, быстрый, страстный секс с первокурсницей на заднем сидении машины… Он никогда не спрашивал их имена и никогда не называл своего. Он мог оставить на память только пару синяков, царапин или засосов, но только под одеждой, чтобы потом как следует вспомнить, закрепить впечатления в собственной постели или под душем. Секс для него был бесценен – единственный и любимый способ прочистить мысли, сосредоточиться, проявить силу собственного интеллекта на сто процентов. И да, он всё ещё не считал своё пристрастие болезненным, сего лишь привычка, от которой легко в любой момент отказаться – он очень хотел попасть на флагман, он любил звезды и жаждал неизведанного, такого, чего не видел раньше никто – и это был только ещё одно средство к достижению цели. Но сейчас, когда первая эйфория и радостное «Удалось» отходят на задний план, он явственно понимает, что в момент, когда решил для себя, что стоит только оказаться на желанном посту, он сразу «бросит», пока что, было самой идиотской мыслью за всю его сознательную жизнь. Он так и не начинает дрочить, просто то чуть сжимая, то расслабляя ладонь с охлаждающей смазкой на члене. Потому что дрочить ему ещё больно. Продержавшись первые десять дней более ли менее мирной части миссии, он не выдержал и сорвался, всё ещё не желая посвещать в свой маленький секрет никого из экипажа, он самозабвенно дрочил большую половину ночи, в определённый момент даже забив на смазку, за что сейчас и расплачивался. Подумать только, человек, претендующий на звание гения, натёр себе член посредством неумеренной дрочки! Павел всегда относился к своему здоровью предельно аккуратно, особенно на фоне не самых стандартных увлечений, и сейчас его бесит больше, чем что угодно, то, что он не может просто обратиться в медотсек со своей проблемой. Да и от обследования он бы не отказался, тем более, что вполне имеет на него право. Но стоит только подумать о необходимости оправиться со своей проблемой в медотсек, как Павла передёргивает. И дело здесь исключительно в том, что второй в рейтинге идиотских мыслей его жизни, на данный момент значилось: «Дрочить под начитку лекций, сделанную начальником медицинской службы». *** Павел отсчитывает оставшийся путь по количеству люков, и к огромному своему неудовольствию понимает, что ползти им ещё, с такими темпами, минут пятнадцать, не меньше. Он раз за разом прокручивает в голове настойчивое возмущение доктора Маккоя на его предложение лезть первым, и флегматично рассуждает, чего в нём всё-таки было больше – природной потребности оспаривать любые логичные аргументы или гордости? Аппетитная задница доктора продолжает вилять перед самым пашиным носом, заставляя стискивать зубы и перебирать в уме двигатель Энтерпрайз, чтобы сохранить возможность хоть как-то передвигаться. Десять минут назад он успел перебрать в голове все параграфы устава, подробно прослеживая, какое именно наказание понесёт за изнасилование старшего по званию. Сейчас же, на заднем плане сознания у него рисуется и само судебное разбирательство. Ещё примерно через семь минут, Павлу удаётся найти лазейку, которая позволит ему избежать положенного наказания. Он снова окидывает уже откровенно жадным взглядом зад что-то возмущённо бурчащего себе под нос доктора, и думает, что если тот и решит пожаловаться командованию на данного рода правонарушение – ему попросту никто не поверит. *** Второй месяц на корабле проходит куда лучше первого, и уж точно, лучше нескольких первых недель. Павел с улыбкой думает, что всё-таки, от любой привычки, даже зависимости, можно избавиться, всего-навсего обладая достаточной силой воли. Он уже не фантазирует о каждом подворачивающемся под руку члене экипажа, дрочит исключительно в душе и никогда не забывает о смазке. И, в общем, этого почти достаточно, чтобы сосредочиваться на необходимых материалах. Пока наивысшая точка концентрации ему не требуется, а до того момента, он непременно что-нибудь придумает. Не наркотики, конечно нет, для подобных мер ещё рано, но что-то обязательно можно будет найти. *** Доктор Маккой стоит, опираясь на стол ладонью, сместив вес на одну ногу, спиной к двери и внимательно вглядывается в монитор, даже не оборачиваясь, когда за Павлом закрывается дверь. - Признайтесь, доктор, вы сознательно надо мной издеваетесь, - Павел говорит совершенно уверенно и спокойно, без стеснения разглядывая открывающийся вид. - А, Чехов, проходите, подождите минутку, - доктор отвечает задумчиво, словно заранее заготовленной фразой, и Павел покорно ждёт, прикидывая, сколько тому понадобится для того, чтобы и в самом деле отреагировать. Расчётного времени в две с половиной секунды ему хватает только на то, чтобы опереться на запертую дверь спиной и скрестить на груди руки. - Стоп, - доктор резко распрямляется, прежде, чем обернуться, и с лёгким недоумением на лице всё-таки переспрашивает: - Что я делаю? - Издеваетесь, - с улыбкой кивает Павел, рассматривая складки, появившиеся на лбу доктора, над приподнятой бровью. - Чехов, две недели назад, на осмотре, ты был полностью здоров. Что я пропустил за это время? Доктор делает к нему пару решительных шагов, уже нацепив на лицо своё классическое сосредоточенное врачебное выражение, а Павел только улыбается шире. С любой зависимостью стоит бороться постепенным отлучением, и если у него и есть возможность хоть на какой-то секс, он уверен, вся она сосредоточена в этом самом кабинете. Хотя, существует вероятность примерно в 74%, что у него ничего не получится, но он не был бы собой, если бы не продумал пути отхода. Поэтому сейчас Павел просто улыбается самой невинной улыбкой и мысленно благодарит тех, кто проектировал форму звёздного флота, успешно скрывающую его эрекцию. Всему своё время. Он не двигается с места, позволяя доктору подойти ближе. Внимательно заглянуть ему в лицо. Посмотреть поочерёдно в правый и левый глаз. Не удовлетворившись результатом, оттянуть одно его веко. Машинально убрать чёлку со лба Павла. Сейчас.
907 словОдним ловким движением, компенсируя маневренностью разницу в росте, Павел перехватывает руку доктора, заламывая её за спину, и в долю секунды меняет позиции, заставляя того упереться лицом в запертую дверь, впрочем, точно рассчитывая силу захвата и поворота, чтобы не причинить мужчине лишних неудобств. Прежде чем попытаться вырваться, Маккой, по-видимому, решает всё же разведать обстановку и определить состояние пациента, а потому осторожно, не агрессивно даже, но тем не менее сквозь зубы, спрашивает: - Чехов, какого хрена ты делаешь? Тем временем Павел успевает мягко пройтись по таким соблазнительным ягодицам рукой, на практике убеждаясь, что приложенные усилия и ожидание того стоили, и только пробегаясь горячей и ловкой ладонью между слегка разведённых ног, отвечает, старательно контролируя собственный акцент: - Наглядно поясняю предыдущее заявление, доктор. Ответ честный, честнее некуда, и Маккой тратит драгоценную долю секунды, оставленную на ответ, на то, чтобы закатить глаза, а потому Павел, не видящий, но прекрасно представляющий реакцию доктора, продолжает, на этот раз, тесно прижимаясь к его бедрам ноющим пахом, и запуская руку в волосы у него на загривке. Маккой не замечает, что оставленная свободной от захвата рука впивается в ручку двери, по-видимому, в поисках чего-то прочного и холодного, способного позволить ему привести в порядок мысли. Но такого развития событий энсин Чехов допускать не собирается. - Ваше поведение приходится трактовать достаточно однозначно. Вы сознательно меня провоцируете. Либо, как вариант, все ваши действия носят бессознательный характер, что в свою очередь не менее однозначно трактуется, исходя из человеческой физиологии. Впрочем, мою правоту легко проверить. И Маккой давится подоспевшим ответом, потому что Павел быстро просовывает руку между ним и стеной, сжимая его, безусловно возбуждённый, член. - Твою же мать, - только и может произнести доктор, сливаясь в один голос с уверенным шёпотом русского, пробегающем по краю ворота форменной рубашки: - Что и требовалось доказать. Так у стены или на столе, доктор? Обнажённые выше локтя (и снова спасибо тем, кто проектировал эту прекрасную форму) руки Маккоя напрягаются сильнее, и Павел может в подробностях рассмотреть как играют под кожей мышцы, видит сдерживаемую силу доктора, и с удовлетворением отмечает, что тот всё ещё не пытается вырваться. Он чувствует, что на секунду Маккою всё-таки удаётся взять себя в руки, и тот огрызается: - А не охренел ли ты, энсин? Я доктор, а не легкодоспуная школьница! - Совершенно с вами согласен, - задумчиво произносит Павел, потираясь пахом о бедро доктора, дотягиваясь до основания его шеи, чтобы прикусить, и рассуждая, как скоро тот всё-таки заметит, что его руку больше ничто не удерживает. Член под павловой рукой горячий даже сквозь ткань, и ощутимо большой, больше, чем он себе представлял, и этот приятный сюрприз только заставляет его на пару секунд прикрыть глаза, борясь с совершенно новыми головокружительными фантазиями, которые пока ещё не приходили ему в голову. Но сегодня у него другие планы, и потому он, в конце концов, перестаёт ждать от доктора ответа, выбирая сам. - Значит на столе. Он рывком разворачивает Маккоя к себе, и притягивает за шею, чтобы поцеловать. И на целых четыре с половиной секунды Маккой перестаёт сопротивляться полностью, поддаваясь на поцелуй. Павлу нравится, как контрастируют с его тонкими, жесткими и напористыми губами, полные и мягкие губы доктора. Нравится чувствовать, как тот всё ещё непроизвольно кривится, пытаясь, даже сквозь поцелуй, толи скептически ухмыльнуться, толи выругаться, но при этом поддаётся, позволяя Павлу пропустить ему в рот язык, а через мгновение несильно прикусить верхнюю губу. Маккой упирается обеими руками ему в плечи, условно отталкивая, не позволяя прижаться ближе, но Павел слишком хорошо ориентируется в таких играх, и потому уверен, что уже выиграл. Приятно, что кабинет начальника медицинской службы такой эргономично компактный, и потому, чтобы распластать доктора грудью по столу, достаточно всего двух шагов и одной умелой подсечки. Тот стоически молчит, больше не пытаясь вступить в диалог, и это Павлу тоже нравится. Сейчас он совсем не настроен на разговоры. Доктор упирается ладонями в столешницу и не оборачивается. Стол, всё-таки, чуть ниже идеального, но Павлу приятно смотреть на откляченную прекрасную задницу доктора Маккоя, находящуюся сейчас в полном его распоряжении. Секунду он мешкает, теряясь с чего бы начать – всё получается куда легче, чем он рассчитывал, даже слишком легко для первого раза, и ему даже кажется, что шутка о провокациях оказалась удачным попаданием пальцем в небо. Хотя, об этом он сможет подумать после. Он ещё раз, на пробу, прижимается к Маккою пахом, только имитируя фрикцию, толкается в его промежность полностью одетым, жадно оглаживает упругие ягодицы ладонями, пробегается пальцами по бедрам, хочется всего, но когда доктор нетерпеливо, почти неосознанно ёрзает под ним и встряхивает головой, Павел наконец понимает, чего хочется больше. Он отстраняется совсем немного, сдвигается в бок и с размаху шлёпает раскрытой ладонью по аппетитной округлости, по опыту зная, что в таком состоянии это врядли принесёт боль. Доктор удивлённо вздрагивает, ощутимо напрягая спину, и пытается обернуться, пока Павел замахивается для нового шлепка. И ещё раз. Доктор вцепляется ладонями в край стола, сдавленно шипя, упираясь в прохладную столешницу лбом, а Павел, не удерживаясь, всё-таки гладит место удара. Он позволяет себе представить, как немного покраснела в этом месте кожа, скрытая сейчас от его взгляда двумя слоями ткани, и закусывает губу. - Так вы признаёте, что сознательно издевались над младшим по званию, в течении нескольких месяцев, доктор Маккой? – и Павел даже горд в этот момент, потому что его голос, хоть и звучит чуть более хрипло чем обычно, но совсем не дрожит. Он завершает вопрос ещё одним хлёстким ударом, сразу же сжимая в ладони задницу доктора, крепко, но не до синяков, и тот вместо ответа только сдавленно мычит, уже настойчивее, нетерпеливо подставляясь под прикосновение. И Павел понимает, что на первый раз с прелюдией стоит заканчивать.
668 словМолния на собственных брюках поддаётся легко, и он спускает штаны на бёдра вместе с бельём одним движением, избегая соблазна сжать хотябы на секунду ноющий член. Аккуратно стягивает штаны и бельё с доктора, опускает до самых бортов форменных сапог, с удовольствием цепляясь взглядом за покрасневшую зону, и не удерживается от короткого поцелуя в самый её центр, вызывая у доктора короткий и сиплый вдох. Дольше играть нет смысла, и он вытягивает плоский тюбик со смазкой из заднего кармана приспущенных штанов, и выдавливает немного на пальцы, примеряясь к соблазнительному отверстию, и заставляя доктора короткими, отрывистыми и мягкими прикосновениями, избавиться от контроля окончательно. Два пальца легко входят на фалагну, но, столкнувшись с сопротивлением дальше, Павел кладёт раскрытую ладонь свободной руки на копчик доктора, прижимая и поглаживая. Он прекрасно сосредоточен на процессе, практически профессионально массируя стенки ануса, в который раз радуясь тому, что у него такие тонкие и чуткие пальцы – достаточно хороши для навигационной панели флагмана, достаточно хороши для лучшей задницы в мире. Он изо всех сил старается не торопиться, растягивая доктора сильнее, добавляя и третий палец, любуясь и сохраняя в своей безразмерной и очень точной памяти каждый кадр изысканного порнофильма собственного производства, и пытаясь игнорировать то, на сколько кровь у него самого уже отлила от головы, как нетерпеливо подёргивается собственный член, намекая на большее. Доктор уже негромко стонет, и расслаблен полностью, так, что Павлу приходится убрать руку с его поясницы, и придерживать за бедро, с другой стороны подпирая коленом. На очередном толчке, тот уже сам насаживается на его пальцы, и Павел не выдерживает. Хватает брошенный на стол незадолго до этого тюбик, обильно, больше чем планировал, выдавливает смазку на руку, и с влажным звуком распределяет её по собственному члену. Доктор всё-таки оборачивается на звук и смотрит на Павла пьяным, затуманенным взглядом, с оттенком толи возмущения, толи неуверенности. И тот неожиданно остро чувствует, как у него раскраснелись щёки, как сбившаяся чёлка прилипла к намокшему лбу, чувствует, что уже некоторое время его губа закушена не до крови, но до онемения, и почти видит, как всё это отражается во взгляде доктора, блуждающем по его лицу. Павел продолжает разносить смазку по члену, внимательно глядя в глаза Маккою и пытаясь подобрать крутящееся, но постоянно ускользающее от него слово, которым можно описать этот взгляд, пока доктор не отворачивается резко, прикрывая перед этим глаза и не шепчет, снова упираясь лбом в стол: - Ну же. Павла нет необходимости просить дважды. Он насаживается с первого толчка полностью, сжимая идеальную задницу в ладонях, и искренне надеясь не кончить слишком быстро, от полноты чувств. Он прикрывает глаза, и двигается, не дожидаясь каких-либо разрешающих действий от доктора – слишком соскучился по сексу. Слишком хотел именно этого. И ещё слишком узко, слишком горячо, и множество беззастенчиво банальных «слишком». Павел трахает Маккоя почти грубо, резко, толкаясь всем телом и направляя руками, вслушивается в негромкие ритмичные стоны их эмоционального начальника медицинской службы. Он ещё успевает отметить преимущество этого не слишком удобного на первый взгляд стола, когда, предвкушая разрядку, с усилием замедляет ритм, и осторожно берёт в руку, большой, напряжённый член Маккоя, понимая, что так и не успел на него посмотреть, и начинает дрочить ему, подстраиваясь под собственный темп. В мозгу не остаётся места ни для чего, кроме острых пьянящих ощущений, и, кончая даже чуть позже самого Маккоя, Павел думает только о том, насколько же этого было мало. Категорически недостаточно. Он удерживается от того, чтобы навалиться на него всем телом, кончив, и отстраняется, медленно сползая на непослушных ногах почти под стол. Отрубиться сейчас было бы недопустимо, и Павел сильно зажмуривается, пытаясь прийти в себя после оргазма, когда внезапно чувствует губы на собственных губах. Поцелуй доктора неожиданно осторожный, ещё мягче того, первого, хотя на этот раз инициатива вроде бы у самого Маккоя, и Павел не выдерживает этой мягкости, прижимая доктора к своим губам резче, сильнее, проводя ладонью по его щеке, чувствуя, пока зрительно незаметную щетину, зарывается пальцами в волосы у него на затылке, прижимая еще ближе. И резко распахивает глаза, неожиданно сопоставляя странный взгляд доктора с собственным острым чувством, прошившим его грудную клетку за секунду до этого. Заниматься сексом испытывая искреннюю, неподдельную нежность он еще не пробовал.
я пойду проветрюсь на улицу... в -16. покурю хотя я не курю после этого прекрасного раза. любимый мой автор, а вы любимый!!! погладили все кинки. напомнили, что я так люблю в других героях, и как эти черты прекрасно вписываются в характеры Паши и Маккоя. ну и какая же гениальная зависимость у гениального мальчика. муррррр.
о, Заказчик совсем и забыл о заявке, а тут такая красота! вышел, покурил, вернулся отличный нестандартный первый раз, раскладка значения не имела совершенно! горячее предвкушение, отменная нца! за последнюю фразу отдельное спасибо, есть надежда на не только физиологическое продолжение
Люди делятся на два типа; мне сегодня наплевать на оба (с)
очень необычно, интересно и здорово! За раскладку отдельное спасибо Паша стратег, как и полагается гению, а доктор со своими провокациями заставляет задуматься, только ли из-за привычного нежелания следовать логике он отказался пропустить Пашу вперед, когда они ползли мимо люков и финальная фраза отличная. Вкупе с поцелуем вызвает твердую уверенность, что будет продолжение, и не только потому, что у Паши зависимость
-
-
20.01.2014 в 22:39от автора
Исполнение 1, 1/2
1073 слова
-
-
20.01.2014 в 22:45907 слов
-
-
20.01.2014 в 22:46668 слов
-
-
21.01.2014 в 01:12любимый мой автор, а вы любимый!!! погладили все кинки. напомнили, что я так люблю в других героях, и как эти черты прекрасно вписываются в характеры Паши и Маккоя. ну и какая же гениальная зависимость у гениального мальчика. муррррр.
-
-
21.01.2014 в 10:48Мне очень понравился Чехов - необычная вводная.
-
-
21.01.2014 в 14:34вышел, покурил, вернулся
отличный нестандартный первый раз, раскладка значения не имела совершенно! горячее предвкушение, отменная нца!
за последнюю фразу отдельное спасибо, есть надежда на не только физиологическое продолжение
Заказчик
-
-
23.01.2014 в 00:30и финальная фраза отличная. Вкупе с поцелуем вызвает твердую уверенность, что будет продолжение, и не только потому, что у Паши зависимость
-
-
23.01.2014 в 09:06